Роман "Свежо предание" - из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь "через двести-триста лет".
На этом параллели с "Жизнью и судьбой" Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год - тот же "Новый мир", тот же Твардовский, тот же сейф…
Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России - через 27. Роман Ирины Грековой (Елены Вентцель) увидел свет через 33 года (на родине - через 35 лет) - к счастью, при жизни автора.
В этом романе Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого: сталинского антисемитизма. Но дело у нее не в идейности и не в политике. Писательница забила тревогу, как всякий порядочный человек, когда на глазах у него ни за что гибнут достойные люди. Это беда и боль не только их, но и того народа, который такое допустил.
И именно русский человек в романе перечисляет основные черты еврейского народа: "Вековые-то преследования даром не прошли, выковали и характер, и волю, и сплоченность. Любовь к детям. Любовь к родичам… И мудрость Горькая такая, спокойная… с юмором".
Проза Ирины Грековой не просто женская - материнская, от посвящения памяти сына до всей манеры письма - мягкой, лирической.
Материнская любовь и умение поставить все на свои места становится единственной спасительной силой, хрупким укрытием от любых бед и эпохальных вихрей. Самые проникновенные и убедительные страницы романа - о детях, "младенчиках", как говорит одна из героинь. Ребенок здесь - "мера всех вещей", главный индикатор человечности. А вечная материнская невысказанность выплескивается явно вставным эпизодом о родах.
Многие авторы симпатизируют и сочувствуют своим героям. Ирина Грекова их любит - открыто, ненавязчиво, горько.
По учебнику Елены Вентцель по теории вероятностей студенты занимаются до сих пор. А вот проза Ирины Грековой известна, увы, далеко не всем. Жаль: в ней есть то, чего порой так не хватает современной, пост-какой-то, пластмассовой литературе - простая, теплая, внеисторическая человечность...